" 25 - КАДР" ( ироничное повествование) о провинциальном ТВ. Все упомянутые в произведении персонажи и описанные события являются вымыслом автора. Возможные совпадения случайны. Телекомпания "25-й кадр " может быть, и существует, но к данному повествованию не имеет отношения. .............................................. Это манящее, загадочное слово... Телевидение. Это предприятие иллюзий и обмана. Оно властвует над умами, формирует сознание, управляет толпой. Оно создаёт новых идолов, на которых молятся миллионы, и ниспровергает прежних кумиров, разоблачая человечество в тщеславии. * * * СРЕДИ ТЕЛЕЗРИТЕЛЕЙ ВСЕГДА НАЙДУТСЯ ЛЮБИТЕЛИ ПОСМЕЯТЬСЯ НАД ПРОФЕССИОНАЛАМИ. ГАВРИЛА ПОТУСТОРОННИЙ. Всё - таки, мне кажется, тщеславие не грех, а скорее болезнь. Причём, болезнь заразная. Подцепить её может любой. Но особо подвержены этому недугу люди с творческим потенциалом. Вот и я не смог устоять перед микробом широко распространённой хвори. Ощущая в себе скрытые способности творить, я пытался самореализоваться различными методами. Моё образование было высшим, семейное положение неоднократным, а материальное- не идеальным . Внутренний голос роптал втихую о резервах интеллекта, запрятанных в глубинах моего подсознания, и толкал на безрассудные поступки. Справедливости ради, замечу, что в большинстве таких поступков я не раскаиваюсь и по сей день. Но, как говориться, всё по порядку. В начале девяностых годов прошлого столетия по отношению к телевидению в душе большинства граждан новой России бушевала буря брезгливой неприязни. Особенно это касалось набиравших популярность телевикторин и ток-шоу. Случайно увиденный фрагмент латиноамериканских страданий мог вызывать обиду и жалость за нашу интеллигенцию. Центральные телеканалы глумили освободившееся сознание россиян похабной рекламой, местное же вещание ограничивалось скромными новостями. Единственным развлечением на коммерческом телеканале "25-й кадр" были эротические видеоклипы "закордонного замеса", которые с упоением крутил в тёмное время суток широко известный в городе массовик-затейник Лёлик Хотюнский. Как он попал на ТВ, мало кто знает. Зрителям Лёлик нравился, на улицах города не задавался. Эрудированный Хотюнский шёл на встречу пожеланиям ещё не избалованного телезрителя, и был в явном фаворе у зарождающегося класса новых русских. Обаятельный Лёлик, согласно старой традиции, не гнушался халявной выпивки. В этом пристрастии настораживал всё же один момент. Бывает, в алкогольном угаре человек теряет способность ясно мыслить, случается, теряет ключи, а Хотюнский, нарезавшись, терял обувь. Причём, независимо от времени года, пропадали сразу две её единицы. Произошедшее Лёлик потом объяснял возможными японскими корнями, вызывая тем самым, почти агрессивное сомнение у собутыльников антисемитов. Подобные конфузы случались нередко, и вскоре, алкогольничать масштабно телевизионщик прекратил. Когда прочная паутина рекламных посулов изловила в свои сети доверчивых обладателей денежных знаков, Хотюнский смекнул, что реклама не только двигатель торговли, но и возможность поправить пошатнувшееся положение с наличностью. И ежели подойти к делу творчески, да с любовью, то наличность вообще шататься не будет. Коммерческие замыслы Лёлика обещали сбыться ещё и по причине полного отсутствия конкуренции. Рекламный бизнес только начинал развиваться в стране, а уж в провинции телереклама находилась в зачаточном состоянии. Хотюнский поднапряг свои артистические способности, благо талант матушки на нём не отдыхал, и стал выдавать выдаваемое. Оригинальностью он не блистал, примитивно изощряясь в пародиях на знаменитости. Получалось весело и не навязчиво. Кроме того, Лёлик сообщал горожанам происходящие события в своём понимании. Чем вызывал у них тихое убеждение о необыкновенности нашего городка. И, казалось бы, свою нишу человек занял, никого журналистской едкостью не обижал. Но вскоре Лёлика перестали видеть на телеэкранах. Поползли зловещие слухи. Поклонники негодовали и сокрушались, кое-кто даже собирался звонить в Москву. Однако всё оказалось в духе того времени:- телекомпания "25-й кадр" перешла в руки магната Гладкого, и "Хотюн", опираясь на свой приятный баритон, подался на местную, непременно коммерческую, радиостанцию. О, бедный Лёлик! С тобой выросло целое поколение телезрителей. А ты сам стал жертвой нарастающих капиталистических отношений в культуре и искусстве. Правда, Хотюнский себя жертвой не считал, так как являлся оптимистом предприимчивой национальности, он вновь нашёл себя в шуме радиоволн местного эфира. " Гладкий период" телекомпании можно по праву считать этапом становления конкурентно способного вещания. Во-первых, появился какой-никакой сетевой партнёр, чьи телепрограммы распространялись "25-м кадром" в городской черте. Во-вторых, сформировался коллектив репортёров и технического персонала, обуреваемый желанием проявить себя в сфере информирования населения. Их кипучий труд был неплохо организован и направлялся в нужное русло созидания. Отсутствие журналистского опыта компенсировалось творческой похотью и "оргазмом первопроходцев". Помимо этого, стремление учиться на ходу и серьёзно овладевать репортёрским ремеслом отличало предшественников от последователей. Именно сборищем одарённых дилетантов "Гладкого периода" была создана целая информационная программа "МОНИТОР", живущая и сейчас в российской глубинке.Безусловно жаль, что провинциальная бесперспективность толкала на творческую миграцию многих зачинателей ТВ районного масштаба. И, конечно, приятно, что некоторые из них обрели профессиональное счастье в столичной журналистике. Вскоре, череда предвыборных инсинуаций втянула телекомпанию "25-й кадр" в клоаку "чёрного пиара", и канал, как гонорея при случайном контакте с продажной женщиной, перешёл к другому владельцу. * * * Оказывается, попасть работать на ТВ легко. Нужно хотя бы уметь составлять слова в предложения, сформировать концепцию своего проекта, и главное, подкрепить всё это деньгами. С ними любая идея будет поддержана, какой бы бредовой она не являлась. Есть, конечно же, другой способ;- когда приходишь на телекомпанию и просишься, чтобы тебя кем - ни будь взяли. Бывает, что повезёт, и тебя готовы выслушать вечно занятые деятели эфира. И настаёт момент, когда, переступая порог телестудии, нормальный человек представляет себе некий таинственный мир с увлекательным процессом видеопроизводства. Как же он заблуждается!!!! * * * В строго назначенный час, немного волнуясь, я пришёл в офис телекомпании "25-й кадр". Пытавшаяся быть интеллигентной дама, в вязаном жилете булыжного цвета осмотрела меня с ног до головы. Задержав почему то взгляд ниже моего пояса, спросила: - Вы, по какому вопросу? - По творческому,- смущённо ответил я. На лице у дамы произошло отражение тяжёлого мыслительного процесса, после чего она переспросила: - А к кому? - К руководству,- удовлетворил я её любопытство, - мне было назначено на 9.00. Выражение лица моей собеседницы резко сменилось на пренебрежительно сочувственное, и она, подводя итог короткого допроса, выдохнула: -Ждите. Пришлось присесть на видавший виды диванчик и созерцать начинавшийся трудовой подвиг медиа-героев. Из соседнего помещения доносился какой-то технический монолог, состоящий сплошь из профессиональных терминов и матерной брани. Голос был поставленным и жёстким. Внезапно дверь открылась, и оттуда вышел молодой человек с габаритами шестиклассника. Бегающие глазки на невозмутимом личике и увесистая видеокамера выдавали в нём оператора. -Чё сидишь? Бери "лафет", "говорильник" и ходим со мной на "заказуху",- сказано это было мне тоном, не терпящим возражений. -Простите, не понял,- произнёс я, осмысливая услышанную тираду. Но тут же получил новый набор словосочетаний. -Штатив в одни руки, микрофон в другие и пошли со мной. Понаберут уродов, блин! Если бы я знал, где это всё взять, то непременно выполнил бы просьбу мелкокалиберного начальника. Ещё раз, смутившись, мне пришлось пожать плечами и вопросительно уставиться на разгневанного человечка. Все сомнения он тут же развеял своей осведомлённостью о цели моего визита. Так, без бюрократических проволочек и с характерной студийной неопределённостью я был принят стажёром с функциями корреспондента. Моим первым наставником в деле "лейки и блокнота" стал этот самый некрупный телеоператор Веня с необычной и пугающей фамилией:- Тюряга. После общения с Вениамином, оставалось впечатление, что ты кровно обидел этого специалиста в вопросах съёмки. Относительно своего материала Веня расстраивался редко, а вот просматривая чужую работу, корчил гримасу искреннего недовольства. Порой казалось, если бы не его комплекция, он переломал бы верхние конечности начинающим так отстойно снимать операторам. Основной мечтой Вени было создание чего-то главненького, необыкновенного. По причине таких замыслов Тюряга частенько выглядел отрешённо задумчивым и старался не давать коллегам в долг. Как и все нормальные граждане, Веня любил шелест банкнот в своих натруженных ладонях, и в силу этого прекрасного чувства не пренебрегал "торжественными халтурками" на казённой аппаратуре. Впрочем, "скорбные" варианты им так же никогда не отвергались, обозначая в нём профессионала. В коллективе Вениамин имел авторитет, но талантом многоходовых интриг не обладал, отдавая предпочтение прямолинейным, дерзким, подчас вызывающим поступкам. Работа с ним положительными эмоциями не заряжала, хотя представление о профессии репортёра довелось получить всеобъемлющее. * * * Поначалу, я испытывал лёгкий юридический дискомфорт относительно законности своих трудовых будней. Оформить их на бумаге не доводилось из-за моей постоянной занятости и неуловимости руководства. Позднее, при подписании соглашения, давшего мне право считать себя членкором "25-го кадра", неловкость эта исчезла. Тем более, к этому моменту я отличился сюжетом о служителях культа и добрых традициях православия во властных структурах. По случаю принятия городского бюджета на будущий год местная администрация устраивала грандиозное торжественное крещение всех её служащих. Кое - кто из управленцев попытался робко воспротивиться, дескать, он уже приобщён к христианским таинствам. Но аргументация городского главы о том, что "доброе дело лишний раз не навредит", закрыло тему религиозного спора. Ритуально - политическое шоу обещало быть зрелищным и, естественно, новостным. Осветить событие года, почему - то доверили мне. В связи с таким поручением, редактор Регина Рыбкина долго и внимательно разглядывала меня, видимо, убеждаясь в чистоте моих помыслов и искренности веры. Я ожидал, что она вот-вот передумает. К счастью этого не произошло. Братва, ой, прости Господи, братство духовных персон города, подобные мероприятия обожало. Публичное общение с власть имущими прихожанами шло на пользу обеим сторонам. Показательная щедрость чиновников и их открытое покаяние успокаивали народные массы, как бы говоря: "все под Богом ходим". Мы прибыли за полчаса до начала представления вместе с бородатым оператором по фамилии Грач. Гарик Грач, как и я, считался бесправным стажёром. Наша совместная неопытность не обещала произвести переворота в сознании набожных россиян. И кто мог предположить, что в среде глубоко верующих слуг народа нам встретится общий знакомый, имеющий категорию "политического тяжеловеса"? Пьянея от журналистской удачи, мы с Грачом ринулись в самый эпицентр мероприятия, набрав такого материала, о котором не мог бы мечтать даже пресс-центр церковной епархии. В "МОНИТОРЕ" сюжет двух стажёров пошёл первым. Новость имела общественный резонанс. Все местные политики потом только и говорили о единстве духовности и прогрессивных реформ. Коллеги пожимали нам руки, алчно намекая на алкоголь. За содеянное мы были представлены руководству. О руководстве телекомпании ходило огромное количество слухов и одна красивая легенда. Самый главный хозяин имел сходство с привидением - все в городе о нём слышали, но никто так и не видел. Деятельностью телеканала на месте заправлял хозяйский ставленник Вольдемар Бодряков, уважительно обзываемый в коллективе "боссом". Завистливые до чужой карьеры сволочи утверждали, будто бы босс в телевидении разбирается так же, как мусульманин в свиноводстве. Видимо, поэтому, Бодряков руководил не один. Вернее, ему помогала управлять делами Эльвира Волжская. Их руководящий тандем давно уже перерос из профессионального в совместно проживаемый. Такой факт сожительства оказывал решающее влияние госпожи Волжской на финансовые вопросы "25-го кадра". С чувством выполненного журналистского долга, мы вошли в кабинет босса, ожидая увидеть одутловатое существо слоновых пропорций. Каково же было наше удивление, когда из-за стола вышел интеллигентного вида мужчина средних лет, худощавый, с породистым лицом дворянина. Его приветственное хрящепожатие показалось от души искренним. При этом он производил впечатление утомлённого удачами человека. - Что ж, наслышан!- прервал Бодряков образовавшуюся молчаливую паузу,- будем работать. Таких дел натворим, они ещё нас бояться будут. Кто "они", и почему "бояться", он не уточнил. Я не знал, о чём говорить, и решил по-идиотски улыбаться. И тут дипломатию знакомства нарушила пролетарская прямолинейность Грача. -Знаете, Вольдемар Леопольдович, так работать нельзя. У меня уже есть соображения и я готов ими поделиться. Бодряков понимающе посмотрел на Гарика, покивал головой, и заявил: -Поделишься, но для начала, можешь звать меня просто Вольдемар. - Не-не-не!- задыхаясь от неловкости, отмахнулся Грач,- начальство есть начальство. Бодряков снова покивал и уставился взглядом в напольное покрытие цвета пожилой мыши. - Сработаемся,- диагностировал босс итог знакомства, после вновь возникшей паузы. Кто из нас журналист, а кто - оператор, Бодрякова не интересовало. Повернувшись к столу, и взяв дорогие часы с тяжёлым браслетом, он застегнул их на запястье громким щелчком, дав понять о завершении беседы. Выйдя из кабинета босса, мы почувствовали себя окончательно принятыми в команду журналистской братии "25-го кадра". Оставалось только дождаться первой зарплаты, чтобы удовлетворить старослужащих традиционными градусами взаимопонимания. * * * Ох, это закулисье голубого экрана! Ах, эта горстка непонятых гениев, находящихся постоянно в разладе с собой, и ищущая гадость в других! Сказочный мир мониторов и другой аппаратуры стал для них естественной средой обитания, а вермишель быстрого приготовления главным продуктом питания. Изнурительный интеллектуальный труд и неудовлетворённость действительностью разбили не одну семью. Но и создали множество временных сексуально-профессиональных союзов. Современное ТВ напоминает кулинарию - порой лучше не смотреть, как и из чего готовится экзотическое блюдо. Иначе, насладиться его вкусом будет невозможно. В телепроизводстве то же самое. Если заглянуть на кухню, где делаются сюжеты передач, и присмотреться к исходным рабочим материалам, то может стошнить от увиденного. Буквально через месяц моей работы, я вдруг стал замечать за собой нездоровый скептицизм репортёра. Если дома доводилось смотреть телевизор, то я невольно начинал анализировать происходящее на экране не как зритель, а как специалист. Какой ракурс съёмки выбрал оператор, сколько необходимых планов он взял, как сочинял текстовку "журик", и хорошо ли потом, её, изрядно подрезанную редактором, начитали перед студийным микрофоном. Всё это мелькало у меня в голове и непрестанно преследовало долгое время. * * * Настырные в последнее время психологи совершили открытие;- когда ребёнок недополучает тепла и родительской ласки, то в дальнейшей жизни он норовит отрывать лапки у кузнечиков и прогуливать уроки в школе. Журналист же, недополучивший жалование, способен не только предать Родину, но и подыскивать более перспективные варианты. "Журиков" в телекомпании никто ничем не удерживал. Они уходили, возвращались, опять уходили, и больше не появлялись. Никто из ушедших локтевые суставы не покусывал, и стреляться из фамильного обреза не собирался. Кому-то везло, их принимали серьёзные телестудии, иным приходилось менять род деятельности. Встречаясь на нейтральных столах с бывшими коллегами, беглецы-ренегаты щедро опаивали оставшихся товарищей водкой, разбавляя застолье рассказами о своих достижениях. Однажды утром, когда большинство интеллигентных людей мучается от трезвого неудобства, коллектив канала ошарашила новость. Шеф-редактор Рыбкина восстала против босса, и даже написала заявление об уходе. Беззащитный с похмелья разум отказывался верить в происходящее, и в курильне по этому поводу возник диспут. - Мне кажется у "Рыбы" просто месячные начались раньше, - выдвигала свою версию скандала журналистка Уткина. - Да правильно она делает,- поддержал поступок редакторши Веня Тюряга,- у неё всё впереди. - Ага, только когда нагнётся, то сзади.- Двусмысленно шутканула Уткина, выдыхая с наслаждением облако табачного дыма. - Всё равно, без "Рыбы" будет плохо. Нельзя вот так,- пессимистично вздохнул Грач, почесав при этом бороду о плечо. - Да по всякому можно, лишь бы удовольствие получалось.- Не переставала гнуть лук Эроса Уткина. Ляля Уткина считалась особым проявлением либидозных качеств телекомпании. Из коллег интим ей никто не предлагал, она брала его у них сама. Сюжеты Уткиной о половом воспитании школьников походили на страшные эротические сны Фрейда. Ну а во внерабочее время, Ляля сходила с ума по тантрическому сексу, мечтая получить яркий и продолжительный оргазм в позиции "рефлексирующий Будда". Конфетно-букетные ухаживания Уткиной не нравились, в интимных отношениях она предпочитала похотливую конкретику самца-лесоруба. Регину Рыбкину Ляля жалела по-бабьи, но издалека. Вечно занятая "Рыба" производила впечатление неудовлетворённой женщины, лишённой ласковой пилюли сексуального счастья. И теперь Уткиной хотелось, чтобы место редактора занял представитель мужской части канала, к которому Лялька могла найти извечно традиционный подход. Размышления о будущем прервал внезапно появившийся Макар Ушинский, разноплановый корреспондент-филолог. Понизив голос до шёпота заговорщиков, он поведал присутствующим, что заявление Рыбкиной босс с лёгкостью подписал, отчего "Рыба" бескрайне удивилась и разрыдалась. Истинно сочувствующих Регине среди журналистов и операторов было немного. В любом коллективе всегда найдутся личности, желающие занять освободившуюся должность начальника. Ну а в таком "клубке друзей", как телекомпания, подобных долго искать не приходилось. Покинувшую пост редактора Регину по заведённому ритуалу провожали обильным питьём с "караоке". Отказываться от мероприятия было неприлично и подозрительно. Всем пришлось усугублять по полной программе. - Вот так, когда-нибудь и меня пропьют,- мелькнула в облаках моего сознания альбатросом пьяная мысль. Но настойчивый алкогольный ворон каркал на ухо призыв избавиться от желудочных излишеств. Суть происходящего я уже понимать перестал, не зная, радоваться мне или горевать. Чей-то голос нетрезво роптал правду о зажравшемся начальстве, а сексуально бескорыстная Уткина призывала к творческим утехам, - дать по члену корреспонденткам. Пары Бахуса витали и царили, обещая присутствующему люду утренние страдания от ночных удовольствий. Придя чуть с опозданием на работу, обнаружилось, что двое сотрудников из технического обслуживания запили. Модная в интеллигентных кругах негативная тенденция - время от времени уходить в запой, не обошла стороной и такой "очаг культуры", как телекомпания "25-й кадр". Поддержать товарища в трудную полосу запоя каждый деятель эфира считал своим долгом. Правда, товарищ зачастую бичевал себя алкоголем на стороне, чем вызывал гневное осуждение коллег по творческому цеху. Через некоторое время, устав морально разлагаться, провинившийся появлялся перед соратниками, стыдливо опустив слезящиеся от алкоголя глаза. - Виноват...- молвил осуждаемый. - Понимаем,- говорили в коллективе. - Чего тебе не хватает?- недоумевала Эльвира Волжская,- мы же тебя работой обеспечили, а ты в такой сложный момент всех подвёл! Сложные моменты, впрочем, как и ситуации, никогда не кончались. И в запарке рабочей суматохи, оступившейся рабочей единице давали испытательный срок. Отсутствие штатного редактора новостей сперва не очень сказывалось. Рабочий процесс шёл по накатанной колее. Новости в городе происходили регулярно. Но воздух аппаратной казался наэлектризованным от замаскированных интриг. Место редактора в тайне примеряли на себе и Макар Ушинский, и снискавший славу криминального хроникёра Сева Гадских. Понимание объективной необходимости редакторского дуализма читалось на лицах работников телеканала. Твёрдо вставший вопрос о редакторе вынесли на общее собрание коллектива. Босс, выслушав изливающихся идеями "журиков", продолжительное время курил, затем сняв с руки шикарные часы, озвучил своё, довольно неординарное решение - редакторами поочерёдно, по неделям, назначались Ушинский и Гадских. * * * В народе любая новость всегда есть новость. Произошедшее событие, как его не гримируй, не причёсывай, своего значения не теряет. Оно может обрасти подробностями, рассказами очевидцев и участников. На ТВ по этому поводу думают иначе - чем изощрённей и продуманней доведут новость до ума среднероссийского "глядуна", тем большее количество зрителей будет у канала. Отсюда, больше народу свихнётся от рекламы, которая кормит не одного руководителя. Сенсационная, пусть даже трагическая новость, будет мусолиться по всем телеканалам, перемешиваясь с рекламными роликами "Олвейса без сахара" и прогнозом погоды на курортах Средиземного моря. * * * Новоиспечённый редактор Сева Гадских внешне походил на классического негодяя, предавшего светлые идеи коммунистического завтра. До того, как попасть на провинциальный голубой экран, Сева язвил пером в газете, проявляя талант историка - разоблачителя. Лишь одному Богу и родственнику по линии жены были известны подробности зачисления Севы в штат журналистов "25-го кадра". Гадских довольно удачно вписался в команду "журов". Творения Севы изобиловали протокольными штампами типа: "после совместного распития спиртных напитков, ранее судимый Н. нанёс несколько ножевых ранений нигде не работающему К., который в результате полученных травм скончался на месте. По данному факту возбуждено уголовное дело....". Такие видеострашилки Сева переправлял за денежку на центральные каналы, не стесняясь подписываться своим именем. Иногда, находясь в изрядном подпитии, криминальный корреспондент открывал присутствующим страшные тайны о продажности местного судопроизводства. Когда же слушатели понимающе кивали, Сева намекал о готовящемся на него покушении. Осуществить подлую акцию устранения неугодного правдовещателя собирался известный киллер из Моршанска. Выполнение заказа должно быть выполнено на днях, обязательно в публичном месте, и при большом количестве народа. Как это будет происходить, "совесть правосудия" не уточнял, а лишь загадочно щурился. Заняв вахту редактора, Сева развернул в "МОНИТОРЕ" антиуголовную пропаганду, ежедневно рапортуя о раскрытии очередной кухонной поножовщины. После таких телерепортажей запуганные зрители боялись зайти на собственную кухню, ожидая увидеть за холодильником пьяного рецидивиста. Передавая недельную смену Ушинскому, Сева исчезал с группой захвата УВД на спецзадание. Появляясь через семь дней, Гадских взрывался разоблачительным сюжетом о вымогательствах в венерологическом диспансере. Неделя редактора Ушинского утешала зрительские массы обилием спортивных мероприятий, произошедших в городе за последние сорок лет. Стоит отметить, что спортивная ориентация Макара, столь не свойственная его национальному происхождению, у всех вызывала удивление. Вместо традиционных шахмат или тенниса, Ушинский предпочёл футбол. Причём, не только болел, но и норовил лягнуть "пятнистого" на зелёном подстриженном газоне. Футбольные отчёты Макар читал как священный Талмуд, и однажды признался Грачу, что в случае возможных еврейских погромов, попытается спрятаться в общей массе болельщиков на трибуне стадиона. Ушинский страшно боялся всплесков бытового антисемитизма, и такие страхи толкали его искать себе сильных приятелей славянского обличия. С ответственной новой должностью Макар справлялся неплохо, с "журами" ладил, "оперов" не обижал, служебным положением не злоупотреблял. Всем в коллективе было хорошо. Неудобство двуглавого редакторства сказалось лишь на Уткиной. Целый месяц после свершившегося, Ляля металась от одного начальника к другому. В конце концов, её поведение резко изменилось, и она, сославшись на неудачно подобранный контрацептив, стала всерьёз подумывать о лесбийских игрищах с Кристиной из рекламного отдела. Так, неделя за неделей "МОНИТОР" доводил до жителей города происходящие события в интерпретации Макара и Севы, а творческий состав старался изо всех сил. * * * Согласно учению об "управлении кадрами и трудовыми отношениями", настойчиво внедряемому Эльвирой Волжской, в коллективе еженедельно отмечали отличившихся журналистов и операторов. В качестве премии полагалась халявная услуга рекламодателя; - к примеру, массажист, дантист или интимно-лобковый цирюльник. Однажды, в категорию таких счастливчиков попала юная Вера Абрикосова. Её репортаж из детского клуба натуралистов "Змеёныш" произвёл впечатление на жителей города и "общество по защите животных". Сюжет назывался кричаще скандально: "Сука недоеденная", и повествовал с девичьей сентиментальностью о том, как агрессивно голодные бомжи пытались съесть собаку, предварительно разрубив её на две части. Им удалось с аппетитом поглотить одну половину. Но вот вторая, каким-то чудесным образом уползла. По кровавому следу бомжи бросились в погоню, и были схвачены животнолюбивыми подростками прямо у дверей "Змеёныша". Только вмешательство съёмочной группы "25-го кадра" избавило бомжей от неминуемого самосуда. Я немножко завидовал Вере. После судьбоносного церковного сюжета успех обходил меня стороной. Навести же порядок в паховом регионе тела, да ещё на халяву, жутко хотелось. Хлебные халтуры доверяли только остро нуждающимся, профессионально состоявшимся "репам", и единственное, что мне оставалось, так это проявить находчивость в выборе темы для сюжета. * * * Профессия журналиста, действительно, очень опасна, поскольку продажна. Угодить заказчику практически невозможно. Высказать своё истинное мнение журналист может только в кругу семьи, которую это уже давно не интересует. Журналистов не любят и боятся. Наивные граждане обращаются к ним за защитой, начинающие "звёздочки" ожидают взаимовыгодных интервью, махровые политики склоняют их к дружбе, а силовые структуры к сотрудничеству. Любой журналист имеет право на орфографическую ошибку, но ошибиться в содержании, он просто не имеет права. * * * Женщинам нравится нравиться. Но встречаются среди них экземпляры, просто обуреваемые желанием завоевать огромную аудиторию. Это телеведущие. Телеведущей стать непросто. Необходимы не только внешние данные, отличающие теледиву от простой русской бабы, торгующей заморским шмотьём в бутике армянина. Важно ещё и уметь владеть собой при неожиданно изменяющихся ситуациях. В провинциальных телестудиях возможен иной подход. - Давайте её попробуем, а там, глядишь, и народ привыкнет,- говорит руководство региональной телекомпании, стыдливо пряча глаза от единогласно согласных сотрудников. И вот из робко говорящей скромницы получается "звёздочка провинциального сияния", с резким, как ночная электросварка, блеском глаз. Головокружительная высота телерейтингов возбуждает в ней профессионализм, а количество состоятельных поклонников поправляет материальное положение. Телеведущая "МОНИТОРА" Инга Снежкова телезрителям нравилась. Злые языки шептали, якобы обожаемое лицо телекомпании некогда не устояло перед искушением срубить деньжат древним женским промыслом. Но, то ли великая любовь к эфиру оказалась сильней, то ли в судьбу Инги вмешался щедрый почитатель её прелестей, со спекуляцией телом Снежкова официально завязала. Слегка надменная в общении с однополыми коллегами, на мужиков Инга поглядывала, романить же открыто опасалась. Как и все женщины, она грешила любопытством, проявляя интерес к магии и тому подобной чепухе. Меня впечатлило, как в рамках "МОНИТОРА" она вела журналистский допрос гостьи в студии: "Ясновидящей и чёткослышащей Ли Лианы". Знахарка просто спасла Эльвиру Волжскую от "задымлённости чакры", и Волжская решила щедро отблагодарить её эфирным временем. -Скажите, Ли Лиана, вы действительно знаете всё и обо всём?- с придыханием завязывала диалог Снежкова. - Знаю всё, но говорю не всегда,- парировала целительница. - Очень интересно!- простонала ведущая,- а как это у вас получается? - Само, но согласно высшему повелению Космоса. - Просто фантастика!- восхищённо закатила свои глазищи Инга. - А вот, к примеру, найти пропавший предмет, вы можете?- тут Инга немного покраснела, видимо, вспомнив об исчезнувшей из гримёрки пудре. - Даже цивилизации!- невозмутимо объявила прорицательница. - С ума сойти!- выразительно подчеркнула Снежкова услышанное. И тут всемогущая Ли Лиана неожиданно впала в транс и выдала предсказание грядущих событий в городе. - Согласно схеме Великого Парацепкоатля, грандиозная демонстрация силы Марсом урегулирует вмешательство Сатурна и пролонгирует латентность энергетических сгустков, что в свою очередь, увеличит экспрессивность полюсных взаимодействий планет. - Потрясающе!!!- оргастично выдохнула сражённая монологом Инга - А как попасть к вам на собеседование? - Я помогаю не всем, только тем, кто мне верит. Хотелось бы бескорыстно, но пока обстоятельства такого не позволяют. Электроэнергия постоянно дорожает, и мне тоже приходится повышать тарифы на свои услуги. Взаимосвязь цен на электричество и Космическим полем, Ли Лиана раскрывать не стала. Оставив контактный телефон нуждающимся, и поблагодарив всех за внимание, она вернулась к земным проблемам, растворившись в многочисленных офисных коридорах. Инга долго отходила от благотворных флюидов прорицательницы, и находясь под впечатлением, неосмотрительно одолжила монтажёру Тапочкину деньги. После интервью с Ли Лианой Снежкова вдруг стала добрее и незатейливее. И я, до того не веривший во всяких экстрасенсов, задумался о возможных исключениях. * * * Профессионализм, как беременность. Он или есть, или отрицательно отсутствует. Удивительный процесс телепроизводства невозможен без виртуозов монтажа и склейки. Эти люди - особая каста телевизионщиков. По сути, "лепилы" очень милые трудяги, разбирающиеся во всех сложных жизненных вопросах. Именно от них зависит, кто и как в конечном итоге будет выглядеть в сюжете, сколько отснятого материала они забракуют, или бросят в "отстойник". Поэтому с монтажёрами стараются дружить все; и "журы", и "камермены", и создатели авторских программ. Заискивание последних выражается по-разному. Здесь может быть череда пивных благодарностей, подкреплённых лёгкой денежной купюрой, и в особенных случаях - обещание жениться. Монтажёров обижают редакторы и неблагодарные халтурщики. В случае успеха, цветы и признание до них не доходят. А вот, случись чего, на них оторвутся "по самую хряпицу". * * * Размеренное вещание телекомпании внезапно нарушило событие, потрясшее всех штатных и нештатных обитателей канала. После непонятных творческих скитаний и длительного полового воздержания на "25-й кадр" возвращалась Соня Латыпова. И, что совсем удивляло, не журналистом, а шеф-редактором. Известие это коллективом было воспринято неоднозначно. Болезненно сокрушался Веня Тюряга. Латыпова возглавляла список его недругов, постоянно задевавших обнажённый нерв операторского самолюбия. Затаили дыхание, в ожидании нехорошего, и пара вахтёров - редакторов. Макар интенсивно курил, и даже работал в субботу. Сева раскрыл преступный заговор двух сантехников из ЖЭУ и отличился леденящим душу сюжетом, от которого у Волжской на несколько дней пропали аппетит и дорогие сигареты. Репортаж под названием "Откидыш" переплюнул голливудские блокбастеры реализмом и подробностями. Человеческий эмбрион в мусорном баке обнаружила бдительная старушка - самогонщица. Сообщив, куда следует, и, дождавшись приезда милиции, Ефросинья Тихоновна рухнула в обморок от эмоционального нокаута. Планы, снятые Севой, обошли все криминальные хроники ЦТ, вызвав взрыв возмущения у здоровой общественности. "За что, мама?",- спрашивал непонимающе Сева за кадром в финале сюжета. Я тоже, так и не понял, за что разжаловали двух мужей редактуры и правки. Чрезмерно ранимого Макара добивало ещё одно возвращение - окончательно прощённого Кости Разумного. Старослужащие помнили про обидные недоразумения с Костей и его изгнание из команды чёрного пиарщика Рэма Нашумевшего. Тот углядел в Разумном законспирированного лазутчика с ярко выраженной наркозависимостью, о чём поведал телезрителям в своей авторской передаче "Время с Рэмом". "Шпион", обладающий голосом почти Левитана, нашёл спасение на радиостанции "Мокрый ливень", лелея надежду на справедливое прощение. После провала грязных технологий Нашумевшего и позорного бегства последнего, о Разумном вспомнили. В качестве извинений Костю тоже пригласили на пост редактора. Таким образом, студийное двоевластие продолжалось, но уже с новыми головами. Потрясённый Ушинский напился и поведал Грачу о преследованиях на национальной почве. Гадских засобирался в засаду на контрабандистов. Босс и Эльвира срочно уехали в служебную командировку в Таиланд. * * * Телевидению покровительствует Бог Любопытства, на алтарь которого зритель кладёт своё драгоценное свободное время и больные принципы самолюбия. Именно на любопытстве построена грамотная передача новостей, заставляющая тренированным пальцем перебирать на пульте телевизора все телеканалы. И, безусловно, человеческое самолюбие толкает нас быть в курсе последних событий. "Как, а ты разве не знаешь?"- говорят знакомые. "Знаю!" - уклончиво отвечаешь ты, не понимая о чём речь. Ну а потом внимательно смотришь репортажи с мест событий и комментарии правдолюбивых всезнающих обозревателей. * * * У телекомпании "25-й кадр" наблюдалась своеобразная особенность - все, кто начинал водить дружбу с каналом, со временем становились изгоями общества, а тех, кого усердно "мочили акулы пера и киты объектива", по странному стечению обстоятельств, получали политические дивиденды, посмеиваясь над супостатами. Объяснить загадочный феномен подрядилась артель политологов с кавказистой внешностью из Мытищ. Но в результате исследований, списав всё на радиацию и забрав деньги, учёные бесследно исчезли. С приходом новой пары старых специалистов перемены не замедлили сказаться. Время информационного блока "МОНИТОРА" увеличилось, и вся передача стала похожа на долгий, вялотекущий сюжет. Один Гадских, по-прежнему не переставал бороться с закононепослушными гражданами, клеймя их своими репортажами. На День Святого Валентина всех влюблённых ошеломил его криминальный очерк "Мохнатая роза любви", из которого сексуально раскрепощающиеся россияне узнали возмутительные факты. Скрытый педофил - садовник одной сельской оранжереи совершал гнусные развратные действия с местными старшеклассницами прямо среди роз. Садовник погорел на банальной социальной проблеме. После цветочных оргий, он по честному расплачивался с деревенскими Лолитами банковскими билетами сносных достоинств. А тут зарплату задержали, и внести денежный взнос за противозаконную случку не удалось. По причине неплатёжеспособности цветовода у девчонок взыграли гордость и возрастное недоверие. Чтобы предотвратить бесплатное аморальное удовлетворение садовника, обманутые школьницы замыслили половую вендетту. Посулив участковому самогонное изобилие, пострадавшие попросили защитить их от маньяка цветочника. - Кто теперь вернёт мне деньги?- ревела потерявшая надежду разбогатеть совращённая ученица. - Куда смотрит президент?- справедливо возмущались коллеги цветовода,- зарплату, вон, опять задерживают! Сева профессионально склеил "синхроны", вставил ошеломительный "стенд-ап" с шикарной, чуть надломленной розой, ассоциировав её с поруганными девичьими гениталиями. Причину преступления, в завершении своего рассказа, Гадских культурно объяснил сексуальным мракобесием крепко пьющего дегенерата. На еженедельной планёрке Севе светила альтернатива премиальных услуг - пирсинг или частнопрактикующий проктолог. Соня Латыпова постепенно овладевала навыками руководства неуправляемыми "репами" и старалась изредка творить сама. Ей очень хотелось забабахать остро социальную передачу в стиле ток-шоу. Идея такой программы сражала оригинальностью. По замыслу авторши, мэр города и областной губернатор в ходе живого диалога отвечали бы на вопросы ведущей. Фишка же заключалась в том, что ответствовать чиновники должны были в костюмах Остапа Бендера и барона Мюнхгаузена. Губернатор Юлиан Кораблёв, в принципе, своё согласие дал. С мэром произошла нестыковка. Его гайдароподобное телосложение разрушала Сонину задумку костюмированного шоу. Но находчивая Латыпова решила одеть мэра Варшавского в форму бравого солдата Швейка. Идея долго корректировалась и видоизменялась. Жаль, ей не суждено было воплотиться. У Сони началась депрессия на почве несчастной любви. Ранимая Латыпова впадала в депрессию частенько и от всякой ерунды. Например, если её не узнавали в общественном транспорте, или наоборот, слишком внимательно разглядывали. В таком нездоровом состоянии души она была готова бежать на край света, ненавидя всё человечество в целом, и каждого по отдельности. Грызя ногти от одиночества, и безжалостно исправляя тексты, она судорожно, будто витамины, глотала горькие слёзы матери-одиночки. Сексуальный застой толкал Соню на поиск регулярного удовлетворителя. Конечно же, мужчины к ней тянулись, но к постоянству общения не стремились. С опаской неудачно изнасилованной гимназистки Соня выносила мусор в мини-юбке, вызывающе курила на корпоративном винопитии, ломая через коленку полено холодной неприступности. А "он" всё не бросал якорь в гавани её судьбы. Вероятно, звонкий голос пионервожатой подавлял мужские инстинкты, а глубоководная таинственность её взгляда отпугивала даже проходимцев с полигамным стажем. Бывало, выход из депрессии совпадал с новым проектом, который со свойственной ему нешаблонностью, будоражил тихое существование технической обслуги. Вряд ли кого оставила равнодушным акция телекомпании "Из первых уст". Целую неделю операторы дежурили в кустах возле дворовых лавочек, где авторитетные старушки анализируют происходящие в мире события. Затем весь отснятый материал, "причёсанный" и с комментариями выдали в эфир. Зрители ревели от восторга. Латыпова плакала. Любовный недуг испепелил Сонину душу. Журналистская братия терялась в догадках, подозревая редактрису во внерабочем контакте с женатым мужчиной. Бодряков и Волжская утешали Латыпову коньячком. Слезливая мелодрама в стиле Элизы Ожешко хэппи-энда не гарантировала. И тут произошло знаковое событие, разрядившее нервный напряг ещё не состарившейся женщины. На телекомпанию, в качестве стажёра пришёл попробовать свои силы молодой человек по имени Пётр Птицын. * * * Есть на телевидении категория спецов, которые, вроде бы, ни хрена не делают, но при этом, постоянно очень заняты. Это - армия рекламных агентов. Реклама на ТВ, тема тёмная и "калымная". Если творчество здесь и играет роль, то проявляется оно в умении раскрутить рекламодателя на "бабло", "втюхать ему прогон ролика" ( т.е.объяснить особую сложность изготовления его рекламного сюжета). Зазывающие творения некоторых личностей вполне могут претендовать на звание "шедевров телерекламы". Но в большинстве случаев, это ворованные детали любимых фильмов, мультиков, песен и т.д. Не понятно, почему заказчики так легко ведутся на подобную халтуру? * * * В пубертатный период многие мальчишки непристойно подглядывали. По словам сверстников, Птицын этим занятием злоупотреблял. Детское увлечение отразилось на выборе будущей профессии Петра. Быть ближе к событиям, и самому увидеть скрытый смысл произошедшего,- чем не главный принцип в работе репортёра? С первых дней своего появления на рабочем месте, Петя зарекомендовал себя многообещающим журналистом с удивительной интуицией при выборе сильной стороны. Птицын не бросался в жаркие дебаты с редакторшей, не горячился, доказывая правильность предложений. Он лишь смотрел на Латыпову серыми добрыми глазами, как бы говоря, что критиковать и указывать на недочёты всегда легче, чем делать что-то самому. Соня вскоре тоже пришла к такому выводу, но к сожалению, не в подходящем для этого возрасте. Пётр же был молод и жаден до творчества, всё время куда - то внезапно исчезал, не употреблял крепенькое словцо в разговоре и выпивал с коллегами строго в складчину. Этакое редкое сочетание профессионализма и порядочности незамеченным не осталось. Редактриса сразу поняла; - они походят друг другу, как вилка розетке. Затаив внутри себя последнюю надежду опять услышать Мендельсона в свою честь, Соня планомерно ринулась в наступление. Первым, решительным шагом за будущее бабье счастье стало увольнение пристрастившейся к алкоголю и неразборчивой в половых связях Ляли Уткиной. Поводом для этого послужило слегка кровавое событие. Напившись до невменяемого состояния на очередном "бёзднике" сотрудника, Лялька, испытывающая острую нужду в человеческом понимании, стала кусать за ягодицы в меру употребившего спиртное Лёву Охрипенко. Лёвушка стал сокрушаться от происходящего, сдержанно объяснив Ляльке неуместность такой шутки. Уткина в ответ плотоядно облизнула губы и жутко захохотала. Страшная выходка журналистки испугала руководство, которое, опасаясь возможных повторных приступов каннибализма, решило Уткину уволить. Естественно, на радость Латыповой. Ляля, привыкшая в последнее время смотреть на мир через стеклянное донышко стакана, отчаиваться не собиралась. Придя попрощаться с коллегами и обиженным ею Лёвушкой, она тайно поведала ему о том, что вся наша жизнь, есть результат внутренних химических процессов в организме, и переживать по поводу такой мелочи она не намерена. Мудрая Лялька во внебрачных поединках за сладкую телесную одурь имела около пятидесяти побед и две боевых ничьи. Если взять во внимание такие заслуги на ниве промискуитета, то к сказанному следовало отнестись достаточно серьёзно. Охрипенко отхлебнул из большого пластикового бутыля популярного пенного напитка, и походкой начинающего сумоиста направился за чем-то в аппаратную. Дав волю финальным эмоциям расставания, начинающая людоедка Уткина, обращаясь к уже нелюбимому Ушинскому, вежливо предложила тому поанонировать в одиночестве на ночном футбольном поле. Вид Макара, действительно, в этот момент напоминал неудовлетворённого призывника, не годного к строевой службе. Броситься в бой за партнёршу по прелюбодеянию он не торопился, предпочитая пересидеть в отдалённом от сражений окопе. Окончательно победив в словесных потасовках экс-коллег, Ляля вынула изо рта слюнявый комочек жевательной резинки, и большим пальцем правой руки вызывающе вдавила это месиво в стену курильни. Окаменевший Ушинский, молча и недоумевая, следил за неприличными манипуляциями изгнанной журналистки. - Макарушка, следующая остановка твоя. Причём не по требованию, а конечная. Сказав такое, Уткина покинула курильню с гордо поднятой головой. - Вот так и рожают неизвестно от кого,- вынесла ей вдогонку свой приговор с некоторых пор целомудренная Снежкова. Ранее пророческих способностей за Лялей Уткиной никто не замечал. И как оказалось в дальнейшем, - напрасно. Говорят, что безрезультатный поиск правды угробил не одного гения. Правдоискатели с назойливостью цыганки-гадалки постоянно стремились вскрыть язвы проблем, нарушая вековую стабильность устоявшихся ценностей. Они ставили под сомнения научные открытия и диагнозы светил психиатрии. Некоторые, вообще, - не верили в Бога. Зуд гражданской честности вызывал и у Макара сыпь справедливого гнева. Стратегическая политика телекомпании шла в разрез прогрессивным принципам Ушинского. Вот он и решил выплеснуть накипь правды из котелка размышлений. Гневным печатным словом осудил таки проституированную шайку эфиродержателей. Проявив чудеса недальновидной смелости в одной столичной газете правого толка, взял, да открыто изложил своё мнение. Воспользовавшись пьянящим эффектом свободы слова, Макар не подозревал, что откровения борзописца вскоре окажутся на столе у босса. Бодряков негодовал, бросался пепельницей во входящих без стука сотрудников. Нецензурно отзывался о способностях Ушинского доносить истину, и сожалел, что когда-то выпивал с предателем. Лживый пасквиль в виде ксерокопии вывесили на доске объявлений. Наиболее резкие строчки Эльвира Волжская подчеркнула ярко-поносным фломастером. Буквально все ждали развязки событий и объяснений Макара. Конечно, можно было, сей факт списать на провокацию недругов. Водкой и слезами раскаяния залить разгоравшийся костёр ошибок. Но Макар усугубил тяжесть произошедшего равнодушием, гордо бросив, - "делайте что хотите!". Потом он, правда, переживал случившееся и затянувшуюся безработицу. Едва осела пыль скандала с гордым корреспондентом, в том же столичном таблоиде вышло целое журналистское расследование под названием "Типун правды на языке лжи", где Макара называли жертвой изнасилованной совести. Возможно, это помогло ему устроиться в одну фирму, потихоньку торгующую порциями земли в целлофановых пакетиках, привезённой из священных мест. Фирма собиралась открыть свой печатный орган "Добрый Самаритянин", и пострадавший за правду Макар на его страницах стал раскрывать значимость библейских сюжетов для российского предпринимательства. Что ж, - свято место пусто не бывает. Итоги футбольных недоразумений и других спортивных метаморфоз поручили готовить пока не отличившемуся, но уже понравившемуся редакторше Петру Птицыну. * * * Умением запечатлеть картинку окружающего мира посредством электронной видеоаппаратуры наделены не все " гомо сапиенсы". И такое умение, как это ни странно, не исчезает от количества выпитого или красных дней в календаре. Можно долго учиться искусству съёмки, и научиться, всего лишь снимать. Можно этому не учиться, и приносить то, что впоследствии нарежут, слепят и озвучат. Жалко, когда всё сделанное будет передаваться и смотреться, а о трясущемся от недосыпа, перепоя, безденежья и непонимания операторе, вспомнят тогда, когда понадобится отснятое им же перегнать щедрому заказчику. * * * Известно, что в споре рождается истина. На телекомпании спорить любили и не боялись. Истина же появлялась на свет, как и положено при алкогольном зачатии,- с дефектами и некоторыми отклонениями. В периоды градусных отдохновений, после эфира, Петя Птицын и Лев Охрипенко затеяли дискуссию на тему: "Что, собственно, есть такое телевидение,- политика или искусство? ". Аргументируя в пользу искусства, Петюня приводил примеры, называл фамилии, знающе давил фактами. Лёвушка мастеровито парировал, подвергая сказанное сомнению и мотивировал склонностью ТВ к грязным технологиям. Дискуссия велась миролюбиво, без стремления к превосходству чьей либо точки зрения. И внезапное появление третьей стороны обдало спорщиков волной примитивной конкретики. Неожиданно начитанный Грач, засидевшийся в монтажке, посмотрел на Птицына с усталым превосходством передовика-фрезеровщика и выдал идею, впоследствии вошедшую в профессиональное сознание работников электронных СМИ: - Телевидение, ребята, это не искусство, и тем более, не политика. Это разновидность группового секса, где тебя сверху имеет начальство, а ты - имеешь телезрителей. Подобные прозрения с Гариком происходили не так часто. Грач отличался рабочей резкостью и специфическим занудством. Поэтому его гениальное высказывание вызвало у Лёвы опасение за психическое здоровье товарища. Поняв, что на свет он родил историческую фразу, Гарик испугался, затем обматерил безответственных операторов и принялся готовить себе вермишель в громадной пивной кружке. Трудовая деятельность оператора Грача колола острой зигзагообразностью. Цветные мальчишеские сны на железной панцирной койке пророчили Гарику карьеру известнейшего человека, а жизненная чехарда предлагала потные будни работяги. Будучи натурой интересующейся и слишком упрямой, Гарик никогда не стеснялся задавать вопросы. Судьба городила перед ним высокие заборы испытаний, и упёртый Грач старался найти в этих ограждениях узкую лазейку. Укоры Латыповой в бессовестности он переносил флегматично, говоря, что совесть понятие дорогое, а он человек бедный. Трезвый Гарик был скромен, ну а, выпив лишнего, высказывал перлы, достойные Конфуция. Необъяснимым явлением коллеги считали стремление внешне грубого оператора к высоким идеалам искусства. Многие над Гариком подшучивали, но попасть на съёмки сюжета стремились именно с ним. Признаюсь, мне тоже нравилось работать с бородатым "опером", к тому же, в совместных сюжетах нам сопутствовало творческое везение. * * * Концепция о светло-тёмной полосатости бытия, как-то стала вызывать у меня сомнения. Темнота и непроглядность в моём репортёрском ремесле не нарушалась ни малейшим лучиком удачи. Я уже собирался сменить род деятельности и начать верить в эзотерическое учение Дона Хуана. Но в данной ситуации верх взяла простота и житейская незамысловатость. Принято считать - бабы уходят в декрет, заранее подготовив общественность к столь важному событию. Уходят сами, на установленный законом срок. Мужики уходят в запой по- разному, в большинстве случаев непредсказуемо и на неопределённое время. Вышло так, что наш официальный паркетный обозреватель неожиданно нарушил свой график запоя, уйдя в крутое пике пьянства на три дня раньше. Пришлось Латыповой любезно предоставить мне шанс отличиться, скрестив нас опять с Грачом. Задание было не из лёгких. В городе назревала деликатная тусовка. Мэр Варшавский по случаю годовщины падения Берлинской стены решил вступить в казаки. Смелый поступок затевался с целью развеять подозрения в жидомасонской причастности "городского головы". На церемонию лишь избранным раздавались пригласительные билеты, количество которых строго ограничивалось. По окончании процедуры обещали концерт популярнейшей "сиси- попочной" рок группы из Альметьевска "УТЮГ И БУБЕН". Мэр волновался как на допросе в прокуратуре и агитировал гостей последовать его примеру, усилив тем самым мощь субъектов федерации. Стегая нагайкой главного городского чиновника, атаман казачьего полка, в прошлом замполит облвоенкомата, подобно банщику приговаривал неразборчивые заклинания. Мэр в ответ со сластолюбием извращенца умолял выбить из него остатки коммунячьей бациллы. Экзекуция закончилась многократными криками "Любо!!!". Снятые Грачом планы напоминали кадры фильма о пытках красного командира в логове злодеев-казаков, и взывали к сочувствию. - За что они его так?- не вникнув в смысл картинки, полюбопытствовала корреспондентка по социальным проблемам Люба Лямурова. - Так надо,- кратко ответил монтажёр Есенин,- проворовался, наверное, гад! Сюжет получился экзотичный, смотрелся здорово и современно. Злопыхатели мэра назвали эту акцию "тихой пощёчиной за громкое политическое блядство", призывая горожан сжечь чучело Варшавского у стен городского роддома. Мы с Грачом наслаждались поощрительным массажем стоп в салоне красоты "Гадкий утёнок". Мэра потом регулярно принимали то в "почётные строители", то в "почётные пожарные", отвлекая тем самым от главных функций руководителя. И городской голова решил довольно оригинально пресечь бесконечную череду посвящений, объявив себя через верных соратников просто - "почётным гражданином города". Объявленное свершилось. Варшавский излучал гордость и счастье. На радостях он подарил учителям одной школы набор шведских огнетушителей, оказавшихся до обидного просроченными. * * * Когда Всевышний сотворял человека, он, наверное, специально наделил его либо приятной внешностью, либо чарующим голосом. По крайней мере, сочетание внешней красоты и чудного голоса большая редкость. Голос может быть не только решающим в воскресном волеизъявлении. На телевидении он может быть ещё и хорошо оплачиваемым. Имеется в виду не поющий индивидуум, а комментирующий всевозможную видеопродукцию. Убедительный баритон, нежно вкрадчивый тенор, обволакивающий неземным удовольствием девичий голосок - всё это используется телевидением в корыстных целях с финансовыми последствиями. * * * Отдельные злопыхатели и болтуны, распространили среди слабохарактерной молодёжи клеветническое утверждение, будто бы на телекомпании "25-й кадр" добрый человек такая же редкость, как бедуин-трансвестит. Не соглашусь с этим ни за что. Кудесник рекламного слова, добрейший из всех творческих и технических кадров, Лёвушка Охрипенко пользовался огромным уважением и в коллективе, и по другую сторону телеэкрана. Девчонки делились с ним сокровенными тайнами, а мальчишки - табачными изделиями. Опытный во всём Лёва, в отличие от суетливых репортёров, всегда с невероятной точностью мог отличить благородную еду от скороспелой закуски. Следуя по жизни своему важному принципу - " на кока-коле окрошки не сделать", он предпочитал в питании исконно отечественную снедь. Приём пищи для Лёвушки имел философскую окраску. На всех корпоративных вечеринках Охрипенко был хозяйственен и незаменим. Особые гастрономические пристрастия у него вызывали рыбные блюда, колбасные изделия и, конечно же, пиво. Неудивительно, что ни одна выставка-продажа упомянутых продуктов не проходила без рекламного освещения корреспондентом Львом Охрипенко. После показа таких сюжетов, как потом утверждали врачи-гинекологи, по городу прокатывалась волна незапланированных беременностей. Удачные визиты на подобные мероприятия обнаруживались через пару дней по тающим общественным запасам туалетной бумаги и обильно вспотевшему лицу обожравшейся жертвы. В такие минуты совесть грызла Лёву, как моль пальто. Он зарекался, не есть больше презенты без оператора и монтажёра. И обещание не поглощать вкусное в одиночестве Лёвушка старался сдерживать. Лёвкины критические замечания были остры, но обижаться на них не приходило в голову. Взгляды доброго журналиста, по его выражению, формировала не только среда, а ещё и пятница. В этот день Охрипенко посещал баню, где с друзьями обсуждал практически все вопросы бытия земного и производственного. В пятницу 13-го, главной темой банного трёпа стало неожиданное бегство в поисках лучшего, Вениамина Тюряги. Лёва поступок Вениамина не осуждал, а всего лишь передавал присутствующим, случайно подслушанные подробности конфликта в красочных деталях. Многократные обещания босса улучшить материальное положение работников не подтверждались решительными финансовыми изменениями в лучшую сторону. И профессионал Тюряга решился на поступок. Имея в своём полном распоряжении дорогущую видеокамеру, он перестал выходить на связь с редакцией телекомпании. Пару дней о нём не вспоминали. Когда же возникла острая потребность в съёмке очередного губернаторского хита, Соня позвонила Вене с искренней просьбой зафиксировать на видеоплёнку тезисы главы областного центра. Вениамин просьбу выслушал, но идти снимать отказался. Более того, потребовал уплатить ему обещанное Бодряковым жалование. Латыповой оставалось только раздосадовано доложить Эльвире и боссу об ультиматуме Тюряги. Бодряков впал в ярость, пнул ногой стул и расстегнул браслет на часах. - Что будем делать?- подала голос редакторша. - Морду поеду ему бить,- гневно выразился босс,- возьму пару-тройку бойцов, и двину к нему на хату. Он думает, чё? Все вокруг пидарасы, один он - Ричард Гир!? Вот я ему сейчас разницу объясню и объектив поправлю! - Разбитая морда, это криминал,- успела заметить Волжская,- а такое нам ни к чему. - Действительно, может лучше иначе? - поддержала Латыпова. -Тогда рёбра переломаю!- сменил намерения Бодряков. - Вольдемар, ты как бандит рассуждаешь, - корила Эльвира директора. - Хорошо, - успокаиваясь, произнёс самый главный,- сколько мы ему должны? - Ну, там положенное, плюс обещанное,- без цифр проинформировала Волжская. - Мне кажется, что камера подороже будет,- робко вмешалась Соня. Через несколько дней Веня вернул средство съёмки, получил денежное пособие и покинул ряды творческой команды телекомпании "25-й кадр". - Жидеют наши ряды,- грустно пошутил Гарик Грач по этому поводу. - Какие люди уходят,- сожалел Охрипенко. * * * Один популярный дамский журнал на своих страницах опубликовал интересное наблюдение. Оказывается, женщина не носит красивого нижнего белья в двух случаях;- если увлечена приятнейшим процессом соблазнения возникшего в её жизни кавалера, и по причине полного отсутствия средств на нижнебельевую амуницию. Объяснить отсутствие традиционных свадебных одежд у брачующейся телевизионной пары в день законного окольцевания не взялся бы ни один психоаналитик. Джинсовая экипировка невесты Латыповой и жениха Птицына сверлила взгляд видавших всякое служителей ЗАГСа. Возможно, и здесь сыграла роль Сонина неординарность. Не исключался и тот факт, что выходить замуж в нарядном платье невесты редакторша посчитала плохой "совковой" приметой. Модный жест пэтэушницы "й-ееес", демонстративно выполненный Соней после ритуала, наводил присутствующих на размышления об обретённом, продолжительно ожидаемом счастье. Латыпова стала Птицыной. "Птичье гнездо", так именовали телекомпанию знающие люди, не спешило удивлять профессиональными "викториями". Какое-то время на канале сквозило явное безразличие к городским проблемам. Мощный воспитательный инстинкт Сони находился в конфликте с экстазом зачатия семейной жизни. Чувствовалось, что новобрачные обрели тихий семейный уют в хрущёвке - полуторке, и никакая сила не сможет выманить их с лежака наслаждения. В паузах постельных валяний супруги поглядывали телевизор. Соня возвращалась в образ беспощадного критика. - Нет, ну ты посмотри, какой "отстой"! Они что, там азбуку съёмки позабыли? И это центральный канал! Петюня красноречиво молчал, поглядывая на супружницу преданными глазами янычара. Возврат к рабочим будням оказался резким и по-родственному деловитым. Чтобы муж преуспевал на работе, редакторша делала домашний быт чуточку невыносимым. Из-за этого Петя, проявляя неуёмную прыть в создании сюжетов, совершал свой семейный вклад в общее дело телекомпании. Принципиальная, в частных случаях Соня, показательно корила мужа на планёрках, обещая оставить его без ужина. Шутливые обещания жена-начальница на удивление сдерживала, и уставшему под вечер Птицыну приходилось кашеварить на кухне, познавая, таким образом, минусы матриархата и позиции "муж снизу". Сменив Макара на посту спортивного обозревателя, Пётр революционных новшеств не произвёл. Микроб футбола аналогичным образом подтачивал птицынское нутро. Вскоре Петюня отважился на создание целого блока футбольных новостей. Казалось, что нет в городе спорта, кроме футбола, а жители все его ярые болельщики. Обилие цифровых таблиц дополнялось стрелками и схемами, напоминающими карты генерального штаба. Отдельные игровые эпизоды изобиловали немудрёными трафаретными комментариями. Окружающие понимали - страх допустить роковую ошибку в "клубке друзей" подавляет рабочую энергию Пети. Что тут поделаешь? В обществе, где оцениваются не твои профессиональные качества, а бесконфликтность и умение ладить с окружающими, такой страх иногда оказывает и позитивное воздействие. * * * Один старый норвежский афоризм, если его перевести литературно, гласит: - "кто бы обратил внимание на голого короля, окажись с ним рядом голая королева". Заместитель директора телекомпании "25-й кадр" Эльвира Волжская королевой себя не считала, но гордилась внешним сходством с шоколадной советницей президента Буша, Гандолизой Райт. В коллективе терялись в догадках, как гены белорусской доброты и патологическая жадность уживаются в "шикарной душе" славянской, трижды высоко образованной дамы. Не обращая внимания на осуждения недругов, Эльвира добивалась в жизни двух главных вещей - всего и сразу, а так же, сразу и всего. Девушка босса обладала очень полезным достоинством - умением общаться по телефону. В её исполнении это выглядело настоящим искусством. Посредством аппаратного диалога она могла выяснить всё, в том числе секретное расположение торговых прилавков на Дне Города. Манера говорить и блудливый тембр голоса заставляли собеседника выдавать ей строго конфиденциальную информацию. Вот уже пятые сутки Волжская находилась в унылом настроении. Бодряков отбыл с краткосрочным визитом на родину, и вопреки обещаниям, скорое возвращение босса затягивалось по неизвестным причинам. Ожидание портило начинающееся беспокойство. Бодряков, бесспорно по ошибке, забрал с собой предоплату за новый проект, задуманный как ответ центральным телекомпаниям. Кулинарно - эротический еженедельник "За обе щёчки" замышлялся под Лёву Охрипенко. В основе программы красной нитью вырисовывалась тема рационального питания, толкающего людей в объятия полового влечения. По замыслу создателей, уважаемые люди, пришедшие в студию, делились бы своими наблюдениями по поводу того, сколько, чего и когда они съели. Ну а потом бы откровенно поведали телезрителям, как это всё отразилось на их интимной жизни. Спонсоры вяло реагировали на проект, но Эльвира убедила самых несговорчивых перспективностью идеи, трансляционной сеткой и прозрачной блузкой. Лев Охрипенко ответственно подошёл к передаче, войдя в образ доктора с поварёшкой. От начальства Лёвушка жаждал получить чёткой определённости и соответствующего труду гонорара. Хотя говорить с Волжской о справедливой оплате было равносильно беседе с торговцем - азербайджанцем о поэзии Ахмадулиной. Запахло скандалом и неминуемыми штрафами обслуживающего персонала. Внедрение штрафных санкций за нарушение дисциплины мудро применялось руководством с одной целью,- "отбить бабки", взятые авансом у заказчика, но не отработанные по разным причинам. Наказывали за всякое и всех без исключения. В это раз спасение обрушилось неожиданно в самый тяжёлый момент - в области наконец то созрели очередные выборы губернатора. Что такое "предвыборный чёс", вряд ли кому надо объяснять. И неуместный пока проект, о еде и сексе пришлось отложить. * * * Правило российской интеллигенции " 9 тире 18 минус один", т.е. восьми часовой рабочий день с часовым перерывом на обед, на телевидении грубо нарушается. О каком обеде может идти речь, когда на главном городском проспекте опять прорвало канализацию, а на перекрёстке, при выезде из города вновь ДТП, да ещё и с трупом. Всё это нужно отснять, смонтировать и выпустить в новостях сегодня же. Иначе события потеряют свою свежесть, протухнув на столе, как недоеденный бутерброд. Трудовой ритм телевизионщика отличается от размеренной бытовухи госслужащего обывателя. Работа на ТВ в любом качестве представляет собой долговременную стрессовую ситуацию, избавиться от которой не поможет ни один психолог. Завязать же по своей воле с суматошной работой мало кто из телевизионщиков согласится. * * * Губернатор Юлиан Евграфович Кораблёв тоже когда-то работал журналистом и, как уверяют его сторонники, довольно толковым. Писал он раскидисто, когтисто и с оттенком нежной правды. Бывший труженик карандаша и блокнота во времена всевластного политбюро даже не помышлял о будущем разгуле печатного слова. Вместо того, чтобы славить Родину и писать о заслуженных людях труда, щелкопёры, все как один принялись ругать существующий строй, открывая народным массам тёмные страницы государственного прошлого. Удивляло то, что писакам за это ничего такого не было. А было не такое, и зачастую, в цифровом выражении. Находиться в среде неуправляемых продажных бездарей насквозь порядочный Кораблёв не возжелал, поэтому и решил податься прямо в губернаторы. Природа, неосмотрительно одарившая Юлиана Евграфовича трибунной харизмой, дала ему об этом понять небывалой жарой в середине октября. Вступив в борьбу за кресло главы областного образования, Кораблёв испытал на себе подлые приёмчики газетных словоблудов и бумагомарак. Вчерашние собратья по перу энергично и с фантазией состязались в очернении кандидата. Так, один макулатурный и продажный до последней запятой еженедельник, обвинил морально устойчивого Кораблёва в многожёнстве. Со слезливым красноречием он оповестил читателей про молодую негритянскую мать, в одиночестве воспитывающую в забытой Богом Флоридщине пять очаровательных малышей, узнаваемо похожих на папу Юлика. Фотографии действительно имели сходство. Изысканно лютовала газетёнка "Время Ч", щедро финансируемая воротилами водочного бизнеса. На её страницах карманный проходимец Хаев поведал горожанам, как находясь за границей с политической миссией, в одном из музеев Парижа, низкорослый Кораблёв тайно примерял треуголку Наполеона. Дальше всех пошла региональная многотиражка "ФАК ты", подвергшая сомнению традиционную сексуальную ориентацию Юлиана Евграфовича. Очевидцы свидетельствовали, - в столичном ночном гей-клубе "До первых петухов" они видели Кораблёва в обнимку с известным педрилой - лунатиком Содомеевым. Но ни какие происки врагов не смогли помешать начинающему политику добиться победы. Юлий Кораблёв всё-таки стал губернатором лесистого российского региона, грациозно обойдя конкурентов на финише. В этом ему поспособствовали вчерашние аппаратчики, возможно, небескорыстно. Тяжёлое губернаторское бремя оказалось неожиданно приятным. Власти в руках Кораблёва оказалось больше, чем у первого секретаря обкома КПСС. Опираясь на народные антипатии к выпивохе президенту, Юлиан Евграфович смекнул, что все неудачи в экономике области можно смело списывать на счёт кремлёвского хозяина. Отдельные же, общегосударственные удачи, без участия губернатора Кораблёва, понятное дело, не обходились. Желание увековечить память о годах своего правления и мечта совершить что- либо прекрасное для города, сожительствовали в душе главы области на протяжении двух сроков его славных дел. А мечта у губернатора была самая, что называется, светлая. Очень хотелось Юлиану Евграфовичу, чтобы город попал на деньги. Нет, не в том вульгарном понимании этого словосочетания, а в полном смысле: - чтоб на купюре достоинством, этак, рублей в пятьсот, запечатлели красоты города с высоты птичьего полёта. Или, лучше всего - памятник. Да, да - памятник! Эта идея не давала покоя чиновнику даже в день зарплаты. Длительное время одержимый "губер" мотался в столицу, убеждая федеральных бюрократов профинансировать возведение грандиозного памятника великому русскому поэту. Поэт, правда, рассуждая объективно, имел к самому городу такое же отношение, как Семён Будённый к гинекологии Эквадора. Как ожидалось, денег на задуманное отсыпали недостаточно. И тогда Кораблёв пошёл в народ. Точнее, направил к нему своих посланцев и попросил делать взносы. Масштабность и великолепие возведённого памятника наталкивали горожан на размышления о том, что взносы заплатили многие, и не по одному разу. Великий русский поэт шибко смахивал на революционера Кржижановского. Выражение лица бронзового гиганта пугало маниакальной задумчивостью. Изваяние внушало опасение, будто бы окаменевший классик прокручивает в голове схему исторической мести "красноватому" руководителю областного центра. Как утверждал один источник, некогда приближённый к губернатору и не назвавший своё имя по понятным причинам, Кораблёв жутко боялся потерять своё кресло. Поэтому возил его всегда с собой. Возил, конечно же, не сам. Столь ответственное поручение инкогнито выполнял Семён Семёнович Яблочкин, охранявший Юлия Евграфовича от надоедливых челобитчиков и разных политических проходимцев. "Бодигард" Яблочкин раздражал оппозицию не только молодцеватой наглостью и жаждой наживы. Его прямолинейное влияние на административного старца порождало массу домыслов о том, что тело главы области он охраняет весьма пикантным способом. Масла в огонь кривотолков подлил и сам губернатор, неосторожно назначив Яблочкина ведущим аналитиком своей администрации. Ответный ход вражеского лагеря оказался ощутимым и продуманным. Против С.С. Яблочкина возбудили уголовное дело, обвинив его в разглашении секретных методов работы спецслужб. Вскрылось, что обладатель государственной тайны Яблочкин, находясь под действием пресловутой сыворотки правды, подло подсыпанной ему недругами в спиртное, предательски раскрыл сеть конспиративных квартир, засветив, таким образом, явки с паролями. Холодный разум наследников "железного Феликса" не простил экс-чекисту красноречивой болтовни, и предатель рухнул от неожиданного приговора прямо в зале суда. Но весы Фемиды лишь качнулись в сторону правосудия. Спустя некоторое время Семёна Семёновича освободили из исправительного учреждения досрочно, за беспорочное поведение. Вчерашнего узника встретили грандиозным банкетом с фейерверком и танцами живота. Чекистские застенки приятно отразились на благосостоянии Семёна. В качестве компенсации за несправедливо пережитое Яблочкин получил торговую сеть по реализации веселящих душу напитков из разных стран мира. Прежним осталось и влияние Сёмы на губернатора, и его участие в общественно-коммерческой жизни областного центра. Относительно грядущего воскресного волеизъявления аборигенов С.С. имел своё многоточие зрений. Стратегические планы вольнонаёмного аналитика опирались не на логику местного люда, а на эмоции, неконтролируемые сериалозависимым электоратом. И коли, речь зашла об эмоциональной окраске предприятия, то именно телевидению отводилась важная роль. По чуть - чуть "гонорарить" отдельно купленного "журика" целесообразно лишь тогда, когда нужно душевно упомянуть новый сорт пива или колбасы. В предвыборных схватках необходимо метать суммами масштабно. Своими планами Семён Семёныч поделился с Кораблёвым. - Я думаю, не имеет смысла платить журналюгам. Они хоть существа и продажные, но подневольные. Лучше купить всё телевидение, от кабеля до эфира. Тогда сможем и о себе говорить хорошее, и другим не давать нас говном поливать. - Говном не говном, а слово душить нельзя. Пусть говорят, но только в меру и что позволительно,- демократично разрешил Кораблёв, - и давай поскорее, а то время поджимает. - Время с пользой работает только на заключённых,- по лагерному пошутил Семён. Кораблёв посмотрел на Яблочкина как на мальчика, испортившего за столом воздух и кратко благословил на деяние,- действуй, но аккуратно. * * * Коварно-рыночные отношения на ТВ не поддаются никаким экономическим, и уж тем более, юридическим законам. Если заказчик требует говорить от журналиста полуправду, то он непременно обработает полученную полуинформацию, злокачественно утаив, недоговорив и урезав другую часть непроплаченной полуистины. И получается странное явление - в торговле всегда прав покупатель, а в бизнесе журналиста всегда прав продающийся. * * * Корреспондент телекомпании "25-й кадр" по острым социальным проблемам Люба Лямурова со студенческой скамьи искала своё место в жизни. Однажды она его нашла, но оно оказалось занятым. Вероятно, это и повлияло на её дальнейшую трудовую повинность. Желание вскрывать гнойники общества разящим словом с голубого экрана привлекало Любу давно. И попав на ТВ, у Любаши появилась реальная возможность желание это осуществить в полной мере. Всё, что выходило из под пера Лямуровой, а затем ею же озвучивалось, не рекомендовалось для просмотра людям с больным сердцем. Тема и содержание выбранного ею сюжета хватали за душу, одновременно лелея слух тёплым голосом фронтовой медицинской сестры. Не смотря на лирическую фамилию, личная жизнь Лямуровой давно утратила насыщенность и не пестрела красками альковной палитры. И если красивую женщину мужчина жаждет напоить, с некрасивой будет напиваться сам, то с Любой никто из мужиков не отваживался совершать ни того ни другого. Ответственность и усердие являлись неотъемлемыми качествами её натуры. Когда возникала острая необходимость добыть материал о возрастающем алкоголизме среди оленеводов Крайнего Севера, можно было с уверенностью ожидать его скорого появления в "МОНИТОРЕ". Вершиной творческого старания для Любы стал "Героический эпос алтайских пчеловодов ", созданный Лямуровой за период её командировки в скалистую республику. В Любашиной интерпретации сюжет напоминал рассказы Михаила Зощенко о Ленине и пленил красотой местной фауны. Лямурова со всей серьёзностью отнеслась к теме мёдодобытчиков, полностью отказавшись от мясных продуктов. Последствия оказались небезопасными. Любе повсюду грезились гигантские шмели и трутни, а сотовые телефоны она называла жалом общения. Лямурову спасали коллегиально, йогуртами и куриными сосисками. Главные симптомы расстройства это смягчило, окончательное выздоровление, к сожалению, затянулось. * * * Знаете, что самое многообещающее на телевидении? Это прогноз погоды. Чего здесь только не обещают! И жару, и холод, и снегопад с засухой. Смазливая, стройная девчонка, разводя руками тучи и отодвигая ладошками циклоны, комментирует свои пассы малопонятной метеорологической лексикой. Разбавить предсказания об изменении температуры воздуха с рекламой новейшей пилюли для увеличения груди давно стало обычным, хорошо продаваемым делом. В итоге, из всего услышанного в памяти прочно оседает имя спонсора этой дивчины и название фирмы, заплатившей за завтрашнее солнышко. * * * История доказала, - эксплуатация человека человеком экономически выгодней эксплуатации человека государством. И того, кто эксплуатирует для собственного блага несколько десятков человек, ждёт многократная выгода. В этом я убедился на примере внезапно убывающей в загранкомандировки пары директоров. Когда сгущались тучи над телекомпанией и в коридорах мерещились тени "замоченных политиков", руководство не сидело в кабинете, а урегулировало непредвиденный конфликт в экзотических странах. Возвращаясь из них, директорат взрывался новыми идеями коммерческих проектов. Убедительным сказкам Эльвиры Волжской о скором светлом будущем телекомпании верили только вновь прибывшие стажёры. Долгожители же, заботились о хлебе насущном сами, - по выходным и, точно не на огородах. Имея в своём распоряжении профессиональную аппаратуру, и располагая причастностью к процессу видеосъёмки, отдельные хапуги стремились использовать производственный просчёт в сугубо корыстных целях. И решение начальства снимать в выходные дни трудоголика Кораблёва вызвало вспышку законных заболеваний у всегда безропотных операторов. Лечить таких бессовестно больных взялся сам босс. Больше всех досталось Грачу. Его давно подозревали в левых доходах, особенно, когда он соскочил с вермишелево-батонной диеты и бросил курить. Гарика стыдили, лишили двух (!) чистых кассет и антиконституционно заставили работать в "уикенд". Исправительно мотаясь вместе со смиренной Лямуровой по просторам области за неуёмным губернатором, Грач натерпелся лишений в питании, и вдобавок, испытывал непонимание по вопросам религии. Христианские разногласия Гарика и Любаши касались великих православных таинств и грозили перейти в открытое идеологическое противостояние. Не желая более продолжать бесконечный диспут на теологическую тему, Грач обвинил Лямурову в пособничестве "Белому братству" и отпугивающей кривизне ног. Причастность к секте Любаша отвергла категорически, а вот с последним обвинением обречённо согласилась. Парадоксально, но эти два абсолютно разных человека умудрялись рожать образцово показательные сюжеты. Просматривая готовый к эфиру материал о заслугах губернатора в деле картофелеводов, Люба кривилась от слащавых эпитетов и резала правду: - Какое лизожопство, прямо тошнит. Но до чего картинка хороша! Гарика же пробивала на сантименты оригинальная подборка Любиных фраз и сравнений. - Чёрт его знает, может, он и правда дельный мужик? Дельный мужик, тем временем, с напористостью локомотива творил добрые дела. Не было дня, чтобы Кораблёв не открыл приют для бездомных кошек, не купил бы двух быстроногих негров для родного футбольного клуба и не похулил вороватого птичника с богатой фамилией Деньгин. В обязательном порядке, все благие деяния Юлия Евграфовича освещались "25-м кадром" и Любой Лямуровой. От экранного Кораблёва сквозило добротой, веяло деловитостью и окатывало надёжностью. Любаша презирала себя за малодушие и ежемесячно занимала деньги на оплату арендованной жилплощади. Капитализм с человеческим лицом издевался над ней с российской утончённостью, и от этого Люба, случалось, плакала в аппаратной, вытирая слёзы общественной туалетной бумагой. Безденежье невыносимо угнетало и других должностных лиц телекомпании. Иллюзион века: "А где же наши деньги?" превосходящий наивные охмурялки Дэвида Коперфильда с исчезновением паровозов и статуй, дивил до содрогания. Обещанная зарплата журналистам выдавалась частично и напоминала сдачу. Попытки пристыдить руководство обнищанием творческих масс успеха не имели. Афористичный Охрипенко разродился цитатой, ставшей в будущем популярной: - "если у предприятия началась задержка с зарплатой, значит оно беременно афёрой". Ситуация накалялась. Все очень хотели, чтобы что-нибудь произошло, и при этом, каждый жутко боялся, как бы чего не вышло. Не унывали только "Птицы". Жёстко критиковать Бодрякова и Волжскую им не позволяло положение, говорить в защиту дирекции хорошее - не поворачивался язык. Пётр старался быть немногословным и работящим, Соня стремилась выглядеть молодой и красивой. ( И это при перебоях с финансами?!) Глядя на Петюню, напрашивался вывод, - агрессивное мужицкое начало в нём стало уступать место деликатной гибкости дипломата. Права была Уткина,- химические процессы в организме свою функцию выполняют. Повышенная осторожность часто сочетается с низким уровнем мужского гормона в крови. Научный факт подтверждался здесь без сомнений. В глубине души, чутьё мне подсказывало, что отношения редактрисы с руководством прочностью не обладают. И "пернатые" только того и ждут, чтобы использовать подходящий момент в свою пользу, сыграв в интригу наверняка. Трудовое поголовье телекомпании ожидало услышать объяснения директорствующей пары, которая должна была вернуться из командировки в Тунис. Но та, из-за снежных заносов в заграничном аэропорту задерживалась на неопределенный срок. Рабочий процесс тем временем, не смотря на слабое питание и недостаток в витаминах, продолжался. Голодный "репор" быстрее и энергичнее осуществлял сбор материала, трезвый и злой монтажёр лепил добытое, смачно оскорбляя изношенное оборудование. Костя Разумный плодовито всё собирал и подытоживал, беря на себя полноту ответственности. Латыпова не переставала поучать и требовать, негодуя по поводу падения уровня съёмки и наличия "галимого непроходняка" в материалах "недотыканных стажёров". А на одном из ставших редкостью собраниях, обвинила Грача в отсутствии у него "креативных стремлений". Возмутившийся Гарик не сразу понял суть этого словосочетания, расспрашивая у знающих людей его значение. Убедившись, что словечки не скабрезные, успокоился. - Ладно, хоть не матом обложила,- дымился обидой ещё несколько дней Грач. Но впоследствии, улучив момент, от души и по-товарищески посоветовал Соне не курить в присутствии натурально заигравшего в футбол мужа. Латыпова намёк поняла по своему, и ощутимо урезала Петру табачный рацион. Женимость преображала Птицына конкретно, грозя ему возможным карьерным скачком. В качестве "мужа редактора" Пётр иногда даже позволял себе хулить нерадивых журналистов за разгильдяйство, правда, в их отсутствие и при жене. Слушая справедливые выпады супруга, Соня хитровато щурилась, затем резко переводила разговор на другую тему. * * * Избежать профессионального самолюбования сегодняшним тележурналистам трудно. Любой, мало-мальски оперившийся корреспондент начинает заострять внимание зрителей на собственной персоне, отодвигая факт или событие на задний план. Порой, проблема "как я выгляжу в кадре?" для таких репортёров гораздо важнее, чем доходчивое содержание и грамотная авторская речь. И если новость имеет огромное значение для страны, то на фоне её значимости журналист обречён на дальнейшую узнаваемость. Можно назвать десятки фамилий популярных телерепортёров, засветившихся своими репортажами в драматических моментах катастроф и происшествий. * * * И вот, когда вовсю набирала обороты предвыборная вербовка, уставший под вечер обыватель, включивший местные новости, наблюдал, как некогда край добрых людей и тяжёлого машиностроения превращался в арену политической борьбы стоя и лёжа. Желающих сразиться за главный приз всегда оказывается предостаточно. Кто-то из них применяет приёмы отработанные, хоть и запрещённые. Кого-то раздражают правила борьбы, ну а кому-то не по нраву все участники состязаний. Кандидат в губернаторы и основной соперник Юлия Кораблёва на грядущих выборах Иван Деньгин пылал огнём беспокойства за народное счастье. Долгосрочно возглавляя местное птицеводческое хозяйство, метко наречённое в народе "куриным Освенцимом", Иван Николаевич имел ещё и сепаратную связь в верхних эшелонах правительства. Такие сношения вызывали зависть и ненависть со стороны губернатора Кораблёва, обвинявшего Деньгина в предательстве интересов родного края. Вся " кораблёвская рать" не скрывала своих антипатий к "коменданту куриного Освенцима" и не упускала случая публично об этом высказаться. - Ему бы в кино "паханов" играть, дюжа типаж подходящий, а он областью командовать лезет,- разил кандидата криминальным сравнением думский аппаратчик Понасюк. Сам Деньгин в дебаты не встревал, действуя проверенными методами массовой агитации. Брошюрки программных обещаний, опять же, прозванные простонародьем как "курам на смех", распространялись пособниками через облупившиеся почтовые ящики в подъездах многоэтажек. На дорогущей бумаге, помимо идей и порывов автора, перечислялись звания и заслуги Ивана Николаевича. Почётный член элитного клуба "Золотое яйцо" обожал раздавать автографы на прошлогодних календариках, но их у него брали редко. Всевозможных слухов и сплетен о местном лидере "партии власти", коим являлся птицевод, существовало множество. Мастерски обработанные и тиражируемые "25-м кадром", они Деньгина не пугали совершенно. Будучи талантливым политиком, Иван Николаевич прекрасно понимал, что правда о нём выглядела бы гораздо ужаснее. Да и кому она нынче нужна, эта голая правда? Итак, задолго до установки урн на избирательных участках, всем становилось ясно,- в свете последних директив из столицы избиратель нашей области может выбрать только однозначно удобного для всех кандидата. * * * В отличие от соседей по этажу, у ТВ есть очевидное преимущество, - обижаться, и тем более, спорить с увиденным бесполезно и дорого. Почти все сегодняшние телекомпании видят факты через объективы цифр. Разумеется, не о цифровой технике речь. Имеется ввиду, сколько будет стоить "хорошо" или " плохо". Ностальгической дискуссией о необходимости цензуры на ТВ сегодня можно завести любого телезрителя со стажем. Помнится, тогда гадостей и чернухи на голубых экранах не позволяли. Убрали контроль, и нецензурщина одолела. Но, товарищи-люди, - деньги пожёстче любой цензуры будут. Они возвысят бездарное, отсеют доброе, скроют главное и крикнут о выгодном. И чтобы не говорили нам о рейтингах той или иной передачи, в них уже мало кто верит. Пожалуй, как и всему нашему телевидению. * * * Из престижной, но старенькой иномарки вальяжно вылезли загоревший Бодряков и набравшая лишние килограммы Волжская. Безлюдность у входа в офис кольнула проницательную Эльвиру предчувствием нехорошего. Встречавшиеся в длинном коридоре подчинённые спешно здоровались и мчались прочь. Такая непочтительная наглость могла означать одно,- приехал хозяин, и намерения у него, отнюдь, не добрые.- Да, не спроста мне снились ваучеры,- своевременно припомнила Волжская. - Сейчас со всеми разберёмся, - закипал Бодряков, ускоряя шаг. В курильне царили тишина, свежий воздух и отсутствие завсегдатаев. Только лёгкий ветерок перемен распространял ощутимый запах заговора и выгодной сделки. Бодряков и Эльвира в замешательстве замерли у двери с табличкой "ДИРЕКТОР ТЕЛЕКОМПАНИИ "25-й кадр". Тяжёлой поступью увесистых ботинок мимо остолбеневшей пары вчерашних управленцев прогрохотала Латыпова, держа двумя руками большую кружку с изображением двуглавого орла. Разжалованные руководители переглянулись. Бодряков до хруста в суставах сжал кулаки и пнул ногой дверь, теперь уже своего бывшего кабинета. Невозмутимый Птицын оторвал взгляд от компьютера, посмотрел на вошедшую парочку, и чарующе, но уже полновластно вопросил, - Простите, господа, вы по какому вопросу? Босс шумно и часто задышал. Эльвира запунцовела в лице. Непродолжительный поединок взглядов нарушил резкий металлический щелчок, зловеще напоминающий звук заряжаемого пистолета. Вольдемар Бодряков расстегнул массивный браслет на своих дорогущих часах. * * * " Утихли страсти политических трений, сдох тайфун выборных коллизий. Результаты "шёпотом отголосившего" избирателя отправили просроченного губернатора на заслуженную, высокооплачиваемую пенсию. Ожидаемые народом перемены должны вот-вот удивить и обрадовать население области..."- остроты хамоватого радио ди- джея доносились до нас из динамиков пивного шатра, где мы с Грачом за изрядно замызганным пластиковым столом, доступным пивом избавлялись от последствий вчерашней презентации "пернатого" руководства телекомпании. Обсудив смену работодателя и свежего главу малой Родины, Гарик почтенно притих. Воспользовавшись паузой, я попытался оживить бородача - "камермена": - Слыхал, бабы в курильне тёрли, кто-то из наших книгу написал. - Учебник, что ли?- вспыхнул интересом технически подкованный Грач. - Да нет, про жизнь, про любовь,- информировал я любопытство товарища. - Ааа! Про это лучше снимать. Но всё равно, почитать бы... - Почитаем ещё, - обнадёжил я Гарика. Пошленькая мелодия мобильного телефона вернула нас в мир прав и обязанностей. Грач приложил к уху атрибут дистанционной связи, и троекратно, как заклинание уведомил невидимого абонента: - Идём, идём, идём! Нехотя, но с достоинством, мы встали из-за неустойчивого стола, разбирая штатные средства производства. Допивая на ходу осевшее пиво и сквернословя в адрес "Птицы" Латыповой, мы естественным способом передвижения побрели трудиться.Новорождённый администратор-хозяйственник Иван Деньгин, по случаю своего восседания в губернаторское кресло созвал "прессуху" пишущих и вещающих СМИ. Теперь они с удовольствием и по честному будут рассказывать о его нелёгком труде на благо жителей родного региона.Впрочем, это уже совсем другая история.( АВГУСТ 2004).