Перейти к содержимому

  2. → Просмотр профиля: Сообщения: s_smol

s_smol

Регистрация: 14 май 2013
Offline Активность: июн 04 2016 12:05
-----

Мои сообщения

В теме: Ищу работу

28 мая 2016 - 11:30

Вот тут все жалуются, и я пожалуй пожалуюсь. Сам системный программист, в компании практически все системные программисты, всегда ищем хороших системных программистов (тут в вакансиях висит), и у ТС тоже написано в опыте в спойлере "Инженер-системный программист". Прочитал, аж передернуло. Что там в топике перечислено, имхо очень слабо к системному программисту относится, точнее вообще не относится. Администратор - да, но не системный программист. И суть моей проблемы, что на нашу вакансию из 10 резюме только 1-2 минимально приемлемых приходят, остальные - реально максимум администраторы, веб верстальщики, инженеры эксплуатационщики, или вообще не понятно кто. В лучшем случае 1го сотрудника раз в год находим.

Наверно именно поэтому я и не пытаюсь идти на такие места где я реально понимаю что не мой уровень и я не потяну. тут дело не в том как предыдущий работадатель обозвал должность знаний от этого у меня недобавиться 


В теме: Ищу работу

28 мая 2016 - 09:01

s_smol неужели у Залипаева все так плохо? Да, прокололся (хотя-просто вложился.........) с GPONом, коммерческого сменили, но технарей- "зениц ока", гнать или доводить? Тем более с нуля все поднимали и добились уважения среди адекватных конкурентов..и это достигается ТОЛЬКО коллективом, к слову.
 

 

Не буду комментировать... а то будет выглядеть как сопли обиженного работника. 


В теме: Можем повторить

17 мая 2016 - 09:00

Куликовы запаздывали.
 
— Ну, позвони еще раз, — нетерпеливо напомнил Петр Кузьмич жене
 
— Так звонила только что, абонент недоступен…
 
— Ну тогда без них на шашлыки поедем! Сами виноваты! Нас тоже ждать никто не будет, все уже небось, давно собрались.
 
— День Победы, всё же, — неуверенно возразила жена, — они всерьез обидятся…
 
Раздался звонок в дверь.
 
— Ну вот и они, — Петр Кузьмич вышел в прихожую и открыл.
 
В квартиру ввалились два здоровяка, ряженые в военную форму, стилизованную под 30–е: синие фуражки, синие галифе, гимнастерки цвета хаки.
 
— Это ваша машина? — с ходу, в лоб, даже не поздоровавшись, спросил один, протягивая Петру Кузьмичу фотографию.
 
— Моя, — ответил Петр Кузьмич с ёкнувшим сердцем, — что с ней?
 
— Не волнуйтесь, с ней все в порядке. А вот надпись «1941–1945! Можем повторить!», это вы сами наклеили?
 
— А вам какое дело, — ответил Петр Кузьмич с вызовом, — имею право!
 
— Нет, нет, конечно имеете право, — заверил его один из ряженых, — мы тут собственно, как раз для этого, чтобы помочь вам реализовать это ваше право.
 
— В смысле? — не понял Петр Кузьмич.
— Ну в смысле, вы же сами написали на машине «Можем Повторить». Вот мы и предлагаем поехать с нами и повторить то, что было в 1941–1945 годах. Раз уж вы высказали такое пожелание, — отчётливо выговорил он, глядя в недоумевающие глаза Петра Кузьмича.
 
— А–а–а! — Так вы реконструкторы? — наконец догадался Петр Кузьмич. — Спасибо, ребята, за приглашение, но как–нибудь в другой раз. Сегодня праздник, мы едем на шашлыки, у нас большая компания…
 
— Знаем, — перебил его ряженый — так в том–то и дело, что вся ваша компания — у нас, все уже переоделись, только вас не хватает.
 
— И Куликовы? — спросил Петр Кузьмич, вспомнив, что Игорь как раз вчера вроде бы намекал на какой–то сюрприз на шашлыках.
 
— Игорь Иванович Куликов ждет вас в машине, внизу, — отчетливо сказал другой.
 
— Ну это как–то неожиданно всё, надо собраться, подготовиться…
 
— Вам всё дадут! Всё уже готово, ждем только вас.
 
— Ну минутку, сейчас жена переоденется.
 
— За ней потом заедут, у нас там внизу АМО–ЗИЛ, полуторка, грузовой, не для женщин. За ней через полчаса легковая машина заедет.
 
— Эмка, — уточнил другой, — в смысле — ГАЗ–М.
 
У подъезда и в самом деле стоял раритетный довоенный автофургон. На нем была аутентичная, довоенным шрифтом надпись «Хлеб» и вполне современная графика, с георгиевской ленточкой, российским триколором и большой надписью «1941–1945! Приглашаем повторить!»
 
— Круто! — восхитился Петр Кузьмич и пролез вовнутрь.
 
Следом влезли ряженные. Дверь с шумом захлопнулась, фургон тронулся, толчком опрокинув Петра Кузьмича на скамейку.
 
Внутри было почти темно. Только сейчас Петр Кузьмич заметил, что в фургончике только одно маленькое зарешеченное окошко. В полумраке он разглядел, что напротив сидят два человека в военной форме. Одни из них был Игорь Куликов, а другого, крупного и рыхлого кавказца он не знал. На Куликове были надеты наручники, его губа была разбита, а под глазом наливался фингал.
 
— Вы, Петр Кузьмич, сами пошли с нами, добровольно, а вот ваш приятель — не хотел идти, — видите, как нехорошо с ним вышло, — перехватил его взгляд один из ряженных.
 
— А вы пока переоденьтесь в военное, — добавил другой, — протягивая ему узелок, всё чистое, отстирано и продезинфицировано, не беспокойтесь.
 
— Я не вешал эту дурацкую надпись на свою машину, — вдруг сказал Кавказец.
 
— Не вешали, — согласился один из ряженных, — но это ведь ваша фирма производила «Эти наклейки, «1941–1945! Можем повторить». Это была ваша личная бизнес–идея, так что вам тоже придется «Повторить».
 
— Беги, Петя, беги, — вдруг закричал Куликов.
 
Петр Кузьмич рванул с места и распахнул дверь, она была не заперта. И замер. Вместо городского пейзажа, который должен был быть за дверью, до горизонта тянулась выжженная дымящаяся степь, усеянная разбитой военной техникой, развалинами каких–то домов и вздувшимися трупами лошадей и людей.
 
— Некуда бежать, — спокойно сказал один из конвоиров, — вы сядьте, Петр Кузьмич, а то, неровён час, вывалитесь на ходу и не доживете до Победы.
 
— Мы сами не знаем, как это устроено, — заметил другой, — но вот так вот. Войти в этот фургон вы можете и в Москве 2016–го, а вот выйти из него — только сюда. До самой Победы!
 
Петр Кузьмич сел на скамейку и решил пока не переодеваться. Ситуация была дурацкая и непонятная, но должно же быть там, куда они едут, хоть какое–то начальство, хоть кто–то адекватный. Он был опытным переговорщиком и знал, что одежда многое определяет на первых порах. Если он будет одет так же, как все кругом, он мгновенно затеряется в толпе и возможно, не сможет поговорить с начальством.
 
Конвоиры, слава богу, не настаивали.
 
После полутора часов очень тряской дороги фургон, наконец, остановился.
 
— Приехали! — сказал конвоир и выпрыгнул наружу.
 
Петр Кузьмич выпрыгнул следом.
 
Он почти пожалел, что не переоделся, так как тут же по колени провалился в густую глинистую грязь. Воняло чем–то невыносимо, глаза тут же заслезились от едкого дыма. Из–за близлежащего пригорка ухали разрывы и густо стрекотали пулеметы.
 
К ним, увядая в грязи подбежал большой страшный человек с лицом, измазанным в саже, с какими–то значками в петлицах, и красными от полопавшихся сосудом глазами.
 
— Братцы, спасибо, — просипел он конвоирам, — Ей богу, сгинули бы тут без вас! Если бы не ваши новобранцы! Заткнули прорыв. Полторы тысячи положили, но заткнули.
 
— Вот еще трое, — сказал один из ряженных, — этого мало, понимаем. Но на сегодня это всё. Завтра еще привезем.
 
— Простите, — вы тут главный? — не выдержал Пётр Кузьмич.
 
— Это кто? — просипел страшный человек, обращаясь к конвоиру, — репортер что ли?
 
— Новобранец! — коротко ответил конвоир. — Только призвали, еще не переоделся, комплект обмундирования на руки получил.
 
В глазах Петра Кузьмича что–то страшно сверкнуло. Лишь спустя минуту он осознал, что лежит на земле лицом в грязи, рот наполнен кровью и осколками зубов, а сиплый голос изрыгает такие витиеватые матюки, каких ему никогда не приходилось слышать в жизни. Шатаясь от головокружения, он встал на ноги.
 
— Ты чего тут стоишь, быстро переодеться! А прямо тут шлёпну за неповиновение, — заорал на него сиплый голос.
 
Строй состоял из явно необученных бойцов, даже в военной форме они выглядели по–граждански. Петр Кузьмич заметил, как некоторые тайком пытались позвонить по мобильнику. Но он уже знал, сеть тут не ловится
 
Пожилой маленький взводный даже не пытался навести порядок в строю. Он ходил перед строем и выкрикивал рубленные фразы зычным голосом, чтобы слышали все.
 
«На высоте три дота! Наша артиллерия их пробить не может! Авиации — нет! Ваша задача подойти вплотную к дотам и огнем по бойницам с близкого расстояния — подавить их! Берите с собой гранаты, кто сколько может, гранат у нас много! Если кому удастся подобраться вплотную и закинуть гранату в абмразуру, — тут он сделал паузу и с явным сочувствием глянул на строй, — тот вернется назад досрочно!
 
Не поворачиваться назад! Кто повернет назад, будет уничтожен огнем заградотряда! Не останавливаться! Кто остановится, будет уничтожен огнем заградотряда! Вопросы есть?»
 
— Товарищ командир, — нерешительно поднял руку Петр Кузьмич, — а из чего стрелять, оружия нам не дали.
 
— Винтовок на всех не хватает, товарищ боец, — строго сказал взводный, — берите гранаты.
 
— Но я очень хорошо стреляю, очень метко, товарищ командир, — сочинил Петр Кузьмич, на ходу прикинув, что с винтовкой в руках не надо будет лезть к самой амбразуре, можно будет залечь в поодаль и подождать, пока кто–то другой закинет гранату.
 
— Снайпер, значит, — усмехнулся взводный, — это хорошо! Рядовой Залдостанов, отдайте снайперу вашу винтовку.
 
К Петру Кузьмичу подошел крупный боец с трясущимися от страха руками.
 
— Спасибо, дурак, — прошипел он, — немцы будут сначала стрелять по тем, у кого винтовки в руках.
 
Он был не прав. Пулеметная очередь сразила Залдостанова одним из первых.
 
Немцам не надо было вглядываться, кто с винтовкой, а кто — без. Склон холма был гладкий без единого выступа и три немецких бетонированных огневых точки на его вершине, мгновенно срезали очередями любого, кто появлялся у подножия, не давая сделать ни единого шага наверх.
 
Весь взвод был выкошен, словно трава косой, в течение нескольких секунд. Успели упасть и вжаться в землю только человек десять. Немцы прекратили огонь. Но тут же застучали пулеметы с тыла.
 
Заградотряд стрелял пока не прямо по залегшим бойцам, а чуть ниже — очереди стелились сзади и постепенно поднимались, подталкивая маленький отряд вверх по склону холма. Бойцы поднялись в атаку и тут же начали стучать немецкие пулеметы. Несколько бойцов дернулись и замерли.
 
Петр Кузьмич вдруг вспомнил, чему его учили когда–то давно, на военной кафедре.
 
Он потихоньку откатился в сторону метров на десять и сделал бросок вперед. Пули сначала ударили по тому месту, где он только что лежал, и он успел продвинуться метров на семь. Так, перебегая и перекатываясь, он вскоре понял, что изо всего взвода он остался в живых один. Заградотряд молчал, а немецкие пулеметы стучали лишь когда он делал очередной бросок.
 
В конце концов он приблизился к дотам на расстояние, когда его перемещения стали видны немцам. Он лежал в ложбине и при малейшей попытке перекатиться, немецкие пулеметы включались и били пугающе близко.
 
Но солнце уже клонилось к закату. Еще полчаса, понял Петр Кузьмич, и он в сумерках подберется к амбразуре незамеченным. И тогда — домой, он был уверен, что взводный говорил правду, не шутил.
 
И тут снизу застучали пулеметы заградоряда.
 
«Идиоты, — выругался про себя Петр Кузьмич, — они что не видят, что я уже достиг цели? Что надо только чуток подождать, и высота — наша!»
 
Очередь заградотряда полоснула почти по ногам.
 
Он попытался двинуться вперед, но немецкие пули взбили у него пыль прямо перед носом.
 
«Идиоты! — еще раз выругался Петр Кузьмич»
 
Еще одна очередь сзади намекнула на необходимость движения вперед.
 
Петр Кузьмич медленно, стараясь не производить лишних движений попытался поползти. И тут мелкие камешки под ним осыпались, и он покатился вниз.
 
Почти одновременно несколько пуль, выпущенных заградотрядом, прошили его тело по диагонали. На несколько мгновений он испытал невероятную, невыносимую боль. А потом увидел откуда–то сверху, как он сам лежит на осыпи из мелких камней и его ладони медленно разжимаются.
 
Потом это его верхнее зрение скользнуло вниз по склону холма и проникло в штабной блиндаж. Там была его жена, переодетая санинструктором, а страшный человек с сиплым голосом шептал ей на ухо, нетерпеливо дыша: «Если будет артачиться, красивая, то прямо сейчас отправишься туда, на высоту, если будешь умницей, то завтра увидишь твоего мужа, он ничего и не узнает…»
 
Перед тем, как сознание Петра Кузьмича угасло навсегда, оно проникло за горизонт событий, и он успел понять, что все что только что произошло и происходит — это реальность, а не сон, как он надеялся до самого последнего момента.

В теме: Чего со сморчками/строчками делать?

04 мая 2016 - 04:36

груздей
  груздь не требует термообработки

В теме: Чего со сморчками/строчками делать?

04 мая 2016 - 03:36

они считаются условно-съедобными, а это значит, что их можно есть только после специальной обработки.Во-вторых, в этих грибах содержится яд гиромитрин. Но он быстро разрушается в горячей воде, поэтому сморчки сначала варят, а потом выливают воды, промывают и только потом готовят из них разные блюда

 


ну нах... 


  1. Брянск Онлайн
  2. → Просмотр профиля: Сообщения: s_smol
  3. Privacy Policy